Курс доллара на Московской бирже превысил 81 рубль – это максимум за минувший год. Если говорить простым языком, главная причина слабого рубля – это война в Украине. Так ли это? И что будет дальше? Российский экономист, оппозиционный политический и общественный деятель Владимир Милов в эфире программы «Воздух» на канале Ходорковский Live рассказал, что станет с курсом рубля.
– Владимир, вы действительно считаете, что рубль будет падать, а доллар достигнет отметки 100 рублей?
– Да, конечно. При этом объяснения аналитиков рынка, почему рубль так резко ослабел в последние недели и дни, очень путаны – аналитики называют множество разных факторов. Мне кажется, главная причина – это война.
Экономика очень слаба. Каких-то адекватных выходов из ситуации нам за минувший год найти не удалось. А на рубли не возникло никакого международного спроса. Помните, все время слышали от властей, что они хотят уходить от расчетов в долларах и евро, использовать какие-то другие валюты разных стран и так далее? Но вот на рубль спроса нет.
Кроме того, восстановился импорт до довоенных значений. Да, конечно, он идет, к примеру, из Турции, но, тем не менее, это значит, что мы не производим у себя необходимых нам промышленных и потребительских товаров – нам надо их покупать за границей. На это нужна валюта – значит на валюту будет расти спрос, рубль будет дешеветь. Поэтому другого вектора у российской валюты нет.
– В экономической программе на канале Ходорковский Live Богдан Бакалейко и Сергей Алексашенко обсуждали эту вечно животрепещущую российскую тему. Они сошлись на том, что 90 рублей – это достойная цена за доллар, потому что под эту цену подойдет бюджетная верстка: чтобы все сошлось, в бюджете доллар должен стоить 90. Но вы считаете, это не предел?
– Думаю, что это упрощение. Мне кажется, сейчас все это не определяется какими-то магическими формулами: сколько нужно для бюджета или для каких-то целей. Если вы посмотрите на несколько месяцев назад, то каждый раз, когда рубль поднимался на какие-то новые высоты или опускался на новое дно: 65, потом 70, потом 75, – идут разговоры, что мы приближаемся к какому-то равновесному курсу. Но видно, что, на самом деле, если посмотреть с июня, когда рубль достиг пика, – по-моему, 51 рубль за доллар – тенденция [складывается] довольно очевидная, однозначная. Поэтому я не вижу здесь какого-то равновесия – я вижу здесь, что есть общая неуверенность в российской экономике.
Одна из причин нынешнего ослабления [рубля], которую называют, – люди продолжают активно выводить валюту за рубеж. Еще один фактор – продолжается выход западных компаний. Эти компании тоже пытаются перевести в валюту все, что у них осталось: все, что они смогли получить за проданные российские активы. То есть на валюту спрос есть – на рубли спроса нет. Поэтому, конечно, 90 – это не предел.
– Существует версия, что в России просто заканчиваются наличные доллары. И это тоже становится проблемой. Правда ли это?
– Я слышал об этом. Но, поскольку большая часть расчетов, конечно, совершается безналом, я не думаю, что это какая-то существенная проблема. Проблема, еще раз повторю, в том, что наша экономика не производит ничего конкурентоспособного – мы вынуждены продолжать все импортировать.
Власти хвастаются, что, как им кажется, экономическая ситуация стабилизируется. Отдельный вопрос – так это или не так. Во многом это [кажущаяся стабилизация] достигнуто тем, что восстановились оборванные цепочки покупок инвестиционных товаров, потребительских товаров с Запада, например, через Турцию и Китай. Но им все равно надо валютой платить. У себя мы ничего не производим. И никому рубли не нужны.
Была, например, громкая история о том, что Индия, скажем, отказывается переходить на расчеты в национальной валюте с Россией за нефть, потому что им рубли не нужны – они не хотят вообще с ними никак связываться.
То есть у нас нет конкурентоспособной экономики, нет конкурентоспособной валюты, нет конкурентоспособных товаров. Поэтому я считаю, мы из этой ситуации не выйдем – она не улучшится в обозримом будущем. Это будет и на курсе валют тоже отражаться – просто рубль никому не нужен.
– Вы убедили, что действительно нет другого пути: доллар будет расти, вся валюта будет расти, рубль будет падать. Как вы считаете, это плохо или хорошо в целом для российской экономики, для той ее военной модели, которую сейчас строит Путин? Падающий рубль им поможет или, наоборот, усугубит проблему?
– Этот курс – скорее температура у больного, а не сама болезнь. Динамика курса это ее [болезни] проявление. Например, если организм очень серьезно болен и болезнь прогрессирует, то температура будет повышаться – соответственно, с курсом будет примерно такая же история происходить.
Это такой вечный спор: слабый рубль – это хорошо или плохо. Есть теории, что можно выгадать на слабеющем рубле, в том числе, для бюджета, например, или для экспортеров. С одной стороны, это так. С другой стороны, слабеющий рубль сильно бьет по карманам населения, его покупательная способность снижается – это ключевая проблема, которая сегодня якорем держит российскую экономику на дне.
Вышла статистика по февралю – она по-прежнему очень плохая. Ускорилось падение розничных продаж – у людей денег нет. И, собственно, непонятно, как будут развиваться производство, бизнес, когда спроса нет.
Надо понимать, что, даже если бюджет что-то выгадает от ослабления рубля, то население – потеряет, покупательная способность снизится. Поэтому ничего интегрально хорошего это в себе не несет.
Мне кажется, неправильно здесь что-то высчитывать, потому что все-таки слабый рубль – это просто индикатор слабой экономики.
