Депутат Европарламента Раса Юкнявичене в прямом эфире программы «Воздух» на канале «Ходорковский Live» прокомментировала Ренату Давлетгильдееву и Елене Малаховской резолюцию Европарламента о признании Россию страной-спонсором терроризма.
— Какие последствия будут у этого решения, как оно скажется на международной изоляции России?
— Это решение — это первый шаг. Это как в Библии написано: сначала было слово. Я вот так могу сказать про эту резолюцию Европарламента. Европарламент является одной из институций Европейского Союза и в Европейском Союзе, на европейском континенте еще не было такой ситуации, когда государство занималось бы терроризмом. У нас есть регламенты и есть решение уже насчет некоторых организаций, таких, как «Хезболла», которые присутствуют в списке террористических организаций, по которым отдельно принимается решение, как с ними общаться или не общаться.
А вот насчет государств еще такого не было. И мы, когда писали эту резолюцию, конечно, в первую очередь сказали, почему мы так думаем. Факты изложили в этой резолюции, [почему мы назвали Россию] государством, которое поддерживает терроризм и которое само использует такие меры, которые называется терроризмом.
Но самое главное то, что мы обратились в европейскую комиссию, в другую институцию уже Европейского Союза, у которой есть полномочия подготовить уже юридические конкретные документы, в которых было бы написано как раз вот и по вашему вопросу про изоляцию: какие связи будут поддерживаться или не поддерживается с таким государством. Конечно, это будет обобщенный документ про то, что это значит — государство, даже без названия, что такое государство, которое занимается терроризмом. Это уже будут делать юристы это будут делать уже специалисты. И, конечно, мы обратились к государствам-членам Европейского Союза, потому что у нас Евросоюза есть такие три фундамента: самые главные институции это Европарламент, Еврокомиссия и Европейский Союз, где собираются европейские государства, их лидеры или министры. И вот у них есть полномочия как раз решать такие вопросы.
— Очень хотелось бы, чтобы террористами не стали все без исключения граждане России, даже несмотря на то, что Россия будет признана страной-террористом. Потому что мы сегодня переживаем эту серьезную проблему: Россия — не равно граждане России. Преступления, которые совершает российская власть — не равно называть преступниками всех граждан России. И, условно говоря, как-то нужно будет найти возможность разделять, кто является человеком, который поддерживает войну и поддерживает те террористические действия, которые производят российское политическое руководство, а кто, наоборот, является гражданином России, но такой же точно жертвой этого самого политического руководства, как и граждане Украины, граждане Европы, которых шантажируют газом, и так далее. И вот этот момент хотелось бы, чтобы Европарламент и юристы учли.
— Ну я согласна с вами. Когда мы смотрим в историю, эти [последние] 20 лет, больше немножко, то в первую пятилетку, если так можно сказать, когда Путин — и не только Путин, Путин — это верхушка — когда бывший КГБ или ФСБ заняла власть в России, видно сейчас, что у них был план, конечно. В первую очередь что они сделали: они оккупировали Россию, государство, людей и политическую систему, демократию уничтожили и потом [развернули] террор против тех, которые не согласны, и так далее. Все это мы знаем. Но сейчас многие институции [в России] принимают участие в террористических действиях. Ведь кто сейчас посылает эти бомбы, уничтожает людей? Кто убивал людей в Буче и в других местах? Это были конкретные люди, не сам Путин это делал. Есть люди, такие, как Шойгу, есть главнокомандующие, есть губернаторы, есть много-много людей, людей, которые занимаются информационной войной, и много людей, которые поддерживают [войну] и их, наверное, много.
Так что я понимаю, что не будет называться каждый человек террористом, но больно будет многим. Потому что если будет принято решение, например, насчет изоляции России — больше изоляции и сдерживания России, чтобы связи с бизнесом были ограничены и так далее, что делается с террористическими организациями — то ведь ты не можешь сказать: вот с этим гражданином бизнес можно вести, а вот с этим гражданином уже бизнеса нельзя вести. Это будет со всем государством.
