У жительницы Чернигова Валерии Видковской на 24 февраля была запланировано собеседование для работы в ювелирной компании. Однако вместо этого девушка с раннего утра под грохот взрывов поехала в село Ягодное, где проживает ее семья. После оккупации села Видковские они оказались в плену и прожили около месяца с 350 людьми в подвале сельской школы, в нескольких метрах от трупов, почти без еды и в постоянном страхе за свою жизнь. «Полигон» записал историю украинки.
Деревянная зеленая дверь с облезлой краской и царапинами. Посередине – нацарапанный углем календарь, на неприметной серой стене по бокам – более 20 фамилий. Это жители маленького села с красивым названием Ягодное под Черниговом, не пережившие оккупацию своих домов. Они и еще более 300 человек почти месяц прожили в школьном подвале без нормальной еды, питья и возможности выйти наружу. Счет дням на двери заканчивается на отметке 31 и надписью «Наши пришли».
Импровизированные календарь и мемориал – молчаливое свидетельство и один из символов путинской агрессии в отношении Украины. 20-летняя Валерия Видковская — одна из его авторов.
«Выбили дверь и угрожали кинуть гранату»
«В Ягодном мы жили последние пять лет с мамой и братом. Я закончила колледж в Чернигове, училась на химика-технолога. В последнее время чаще жила в городе, на 24 февраля у меня было намечено собеседование в ювелирный магазин «Укрзолото», которому не суждено было состояться.
В 5 часов утра меня разбудила мама со словами: «Началась война» и сказала приезжать домой. Я положила трубку и услышал взрыв где-то недалеко. На всех машинах включилась сигнализация и сирена, все соседи бегали посреди ночи с вещами и чемоданами и грузились в свои авто. Я испугалась, и поехала в село, по дороге все время слышала выстрелы. Дома поначалу было тихо и спокойно, мы не думали, что им вообще надо будет маленькое Ягодное оккупировать. В село приехал еще папа с бабушкой и дедушкой-инвалидом.
Уже 25 февраля у нас впервые была воздушная тревога. Тогда мне с мамой и братом пришлось спуститься на некоторое время в погреб, папа оставался в квартире с бабушкой и дедушкой, потому что они не могли часто спускаться и подниматься. С 1 марта мы ночевали в подвале, а через два дня в село зашли русские. Вечером 3 числа автоматные очереди были уже близко, папа спустился и сказал, чтобы мы закрыли дверь в подвал. Всю ночь мы слышали возле двери разговоры на непонятном языке (потом оказалось, что это были тувинцы) и не шевелились.
Утром 4 числа они выбили дверь в наш погреб и сказали выходить, угрожая кинуть гранату. Женщины плакали и кричали, что тут только они с детьми. Нас всех под автоматами вытащили и отвели в школьный подвал, где уже были люди. Поначалу там было очень холодно и пыльно, света не было, работала керасиновая лампа. Мы спали прямо в куртках на бетоне. Спустя несколько дней туда привезли почти всех жителей села, всего было больше 350 человек. Лечь уже было негде, спали либо сидя, либо стоя. Особенно тяжело было мамам с грудничками, только через две недели привезли пару кроватей для них, но этого было мало.
В подвале было несколько маленьких комнат и большой зал. В нашей комнате жили примерно 40 человек на 20 квадратных метрах. Первую неделю шли бои и нас вообще никуда не выпускали. Из-за большого числа людей температура поднималась до 30 градусов жары, нечем было дышать, ужасная пыль, уже тогда начали умирать старики. В первую ночь несколько людей пытались сбежать из подвала, но их расстреляли в селе. Их тела нашли уже после освобождения.
Чтобы не потерять счет дням, мы начали углем на двери нашей комнаты вести календарь и счет умерших. Военные особого внимания на него не обращали, просто сказали, что прикольно и все.
«Не хотите есть с таким запахом солярки, будете сидеть голодными»
Еды почти не было. Иногда давали российские сухпайки, но они доставались только тем, кто успел их ухватить в борьбе. Старикам, которым тяжело было даже встать на ноги, мало что доставалось, некоторые умирали от жары и нехватки продуктов. Еще они иногда варили на кухне кашу и добавляли туда тушенку. Конечно, на 350 человек этого не хватало, к тому же там иногда был явный запах солярки. Они говорили: «Не хотите есть с таким запахом солярки, будете сидеть голодными». Спустя некоторое время военным привезли еду и хлеб. Когда он начал черстветь и гнить, его на сельской тачке вывезли на двор. Старики попросили не выбрасывать хлеб. Пока они стояли и выбирали кусочки, которые не прогнили, солдаты снимали это на телефон и ржали.
После первой недели нас начали выпускать подышать воздухом, но когда у них не было настроения, нас могли на несколько суток закрывать. Был случай, когда женщине стало плохо и мы позвали их врача. Он спустился к нам в подвал и сам начал терять сознание. После этого нас выпустили подышать, потому что там реально была жопа.
Если люди умирали вечером, то до утра их тела никто из подвала не выносил. Бывало, что и по несколько дней двери не открывались, тогда тела просто собирали и складывали в отдельном месте. Но это была не изолированная комната, люди рядом с трупами мылись и грели воду.
Поскольку света не было, то они заставляли наших мужчин спускаться в колодец и качать вручную воду для своих нужд. Потом заставляли рыть ямы для генераторов, когда они закончили, то командир военных подошел и типа пошутил: «Большую яму вырыли, можно начинать расстреливать».
Когда в 8 утра открывали двери подвала и разрешали идти в туалет (он был рядом один), люди выстраивались в большую очередь. Большая часть из них – женщины и дети. Солдаты заводили танк, подъезжали близко и дымили на людей. Иногда они просто стреляли возле нас, когда все падали на землю от страха, то начинали ржать и говорить, что это учения.
«Тувинцы были в шоке, что у нас есть газ и туалеты дома»
Среди тех, кто контролировал село, были тувинцы и русские. Между собой у них почти коннекта не было, они даже ссорились и оружие друг на друга наставляли. Первые вели себя особенно бесцеремонно. Они спускались бухими к нам в подвал и говорили: «Отдавайте телефоны, или расстреляем вас прямо тут». Но телефоны у нас забрали еще 4 марта и разбили.
В один из дней в три часа ночи пьяный тувинец спустился в подвал, навел автомат на мужчину, который сидел рядом с девушкой и заставил его выйти. А сам лег к ней, начал обнимать и все такое. Говорили, что потом он потерял гранату посреди зала и не стал искать, сказал: «Пусть дети найдут и поиграют».
Тувинцы вообще как дикари были. Они были в шоке от того, что у нас есть газ, туалеты дома, приходили и говорили: «Капец, вы богато живете», а потом грабили дома. В нашей квартире была бронированная дверь, они вырубили все вокруг топором и зашли внутрь, где был папа и дедушка с бабушкой. Искали водку и сигареты, за ночь еще 10 таких же компаний заходили и искали алкоголь. Они разгромили всю нашу квартиру, срывали натяжные потолки, стреляли, забрали деньги и золото, вещи вплоть до детских трусов, разбили мебель. В некоторых квартирах испражнялись прямо на кровати.
Они нам вообще говорили, что с нами должно быть то же самое, что в Буче и Ирпене (города, где массово расстреливали мирных жителей. Прим. авт.) «Мы шли вас всех расстреливать, но в последнюю минуту Аллах решил, что вы будете жить», — так они нам говорили. Один из командиров тувинцев все время спускался к нам и рассказывал, что они взяли уже всю Украину, приносил нам «Комсомольскую правду» и другие газеты. Еще говорил: «Кто хочет попасть домой, учите гимн РФ и пойте его по дороге, чтобы вас не расстреляли».
Они пришли к нам с картами 1940-х годов, думая, что тут военный городок. Люди им говорили, что такого давно нет, а они не верили.
Республика Тыва – родина министра обороны РФ Сергея Шойгу и традиционно один из самых неблагополучных и криминальных регионов страны. По итогам 2021 года, Тува была признана самым бедным российском регионом по данным государственного РИА-Рейтинга. Доля населения, проживающего за чертой бедности, в Туве составила 34,1% (в среднем по России — 12,1%), еще 6,8 % населения живут за чертой крайней бедности. При этом средний заработок жителей Тувы ниже стоимости необходимого для жизни набора товаров и услуг.
По данным проекта «Если быть точным», в Тыве самая высокая смертность в стране от алкоголизма и наркомании. Почти половина преступлений также совершается в состоянии алкогольного опьянения.
Согласно исследованию «Медиазоны», в ходе войны в Украине погибли как минимум 25 уроженцев республики. 6 апреля глава республики Владислав Ховалыг сообщил, что группа добровольцев из региона отправилась в зону боевых действий. К посту он прикрепил фото группы мужчин в резиновых сапогах и с закрытыми лицами.
«В могилах находили тела со сломанными челюстями, руками и ногами»
У нас не было никакой информации о происходящем в стране, мы даже не знали, что они отступают. Мы догадались, потому что через щёлку в двери видели, как загружают генератор, как уезжает техника. Через полчаса на улице стало тихо и даже птицы прилетели, которых не было месяц из-за постоянной стрельбы.
Кто-то из мужчин осмелился тогда выбить дверь, я поняла, что все закончилось, потому что все люди начали хлопать и радоваться, хотелось плакать от счастья. Люди не расходились домой, а остались жить в подвале, потому что у многих дома были разрушены. Свои вещи я искала на улице возле нашего дома, потому что они выкинули все и сад под домом превратили в мусорку.
На следующий день прилетел дрон, все начали махать ему белыми простынями. После этого пришли ВСУ, начали приезжать волонтеры и репортёры. Когда мы уже вышли из подвала и начали раскапывать могилы, то находили тела со сломанными челюстями, руками и ногами. Многие были убиты выстрелом в затылок.
Почти сразу началась эвакуация жителей, она была организована не очень хорошо. У меня не получилось попасть в автобус, я еще три дня с помощью волонтеров безуспешно пыталась выехать в Киев. В итоге нам помогли родственники из Чернигова, они сначала отвезли нас к себе, а уже оттуда мы поехали во Львов и на поезде всей семьей уехали в Германию.
Здесь мы планируем подать заявление для вида на жительство. Сейчас нам здесь предоставили дом. У нас по соседству живут 15 человек, как оказалось, тоже из Чернигова. Вообще украинцев здесь много, некоторые по несколько недель живут в палатках, потому что их некуда поселить. Местные жители относятся к нам хорошо, всегда готовы прийти нам на помощь.
Реквизиты семьи Видковских для тех, кто хочет им помочь:
Приватбанк: 4149609013890316
Монобанк: 5375411412965761
Видковская Валерия Владиславовна
PayPal: [email protected]
